Прыжок над пропастью - Страница 9

– Я тебя видел, – спокойно заметил он.

– Ну и что?

Снова молчание. Только скрипки и ночь. Они проехали указатель «Брайтон». Двадцать девять километров. Вера прекрасно поняла, что муж имеет в виду. Бессмысленно что-либо отрицать, спорить, вступать в пустые пререкания. Несмотря на внешнюю невозмутимость, Росс внутри кипит от злости. Пусть перебесится, решила Вера. Может, к тому времени, как они приедут домой, он так утомится, что не станет устраивать скандал. Сейчас она как-то плохо себя чувствует для ссоры.

Она подумала об Алеке: сынишка, наверное, давно сладко спит, укрытый одеялом. За него не приходится беспокоиться; он обожает бабушку, которая его балует. Мама любит оставаться у них на ночь. Росс отвел ей в их доме настоящие апартаменты, несколько комнат. Сама мама, скорее всего, сейчас бодрствует; сидит перед огромным телевизором с полутораметровым экраном, курит одну сигарету за другой и смотрит кино посреди ночи… Так же было и в Верином детстве, когда мама составляла компанию прикованному к постели мужу, которого мучила бессонница.

Из книг, журнальных статей и разговоров со знакомыми Вера усвоила, что тещи редко ладят с зятьями. Но ее мать и Росс поладили с самого начала, и Росс всегда был добр к ней – и к отцу Веры в последние годы его жизни. В том-то и трудность: Вера не могла жаловаться маме на свои семейные неурядицы. Мать всегда отвечала: у всех случаются размолвки, взлеты и падения, а ей, Вере, нужно Бога благодарить за такого мужа. Перепады же настроения Росса и необъяснимые приступы ярости наверняка являются следствием стресса. У него очень тяжелая работа, и потом – его высокое положение в обществе…

Двадцать минут первого. Вера снова вспомнила о незнакомце за ужином. Интересно, как ей жилось бы с другим мужчиной, с другим мужем? Как ей вырваться из хватки Росса? И как быть с Алеком?..

Неожиданно изнутри подступила тошнота.

– Стой! Росс, скорее останови!

Ей показалось, что салон машины сжимается, давит на нее. Прижав руку ко рту, она успела подумать только: «Не здесь… не испачкать машину…»

Они резко затормозили у обочины. Вера отстегнула ремень безопасности, нащупала дверную ручку и, спотыкаясь, выбралась наружу. Лицо обдало холодом. Она упала на колени прямо на дорогу, и ее вырвало.

Прошло несколько секунд. Рука Росса у нее на лбу.

– Детка, милая, все хорошо, родная, все в порядке.

Лицо покрылось испариной. Снова тошнит… Ее опять вырвало. Росс крепко прижал ладонь к ее лбу – так делала мама в детстве, – уверенно поддерживая и вытирая ей губы своим платком.

Потом он отвел ее в машину, усадил ее на сиденье, откинул спинку назад, включил печку.

– Наверное, это все коктейль из морепродуктов, – заявил Росс. – Или креветки в кляре. Отравление морепродуктами сказывается через несколько часов.

Вера хотела сказать мужу, что тот ошибается: он ведь знает, что ей уже несколько дней так же плохо. Но она боялась говорить – боялась, что ее снова вырвет. Она откинула голову назад. Ее окружала темнота; только огни пролетали мимо. В салоне тоже мерцали какие-то огоньки. В контактных линзах было неудобно – Вере показалось, что они запотели. Она смутно сознавала, что едет в машине; шины шуршали то по асфальту, то по гравию. Иногда они останавливались или поворачивали. Они все ближе и ближе к дому.

К стакану воды.

Она сидела за широким сосновым столом. За окном лает Распутин. Наверное, гоняется за кроликом в парке. Росс позвал пса в дом. Часы на стене кухни показывают десять минут второго.

По полу мягко зашлепали собачьи лапы; подойдя к хозяйке, Распутин положил морду ей на колени.

– Привет, сладкий песик. Как ты?

Она погладила пса по шелковистой шерсти; тот поднял морду и выжидательно посмотрел большими глазами прямо в душу. Потом он легонько ткнулся в Веру носом. Улыбнувшись, она спросила:

– Печеньице хочешь?

Отодвинув голову Распутина, Вера достала печенье из кухонного шкафчика, скомандовала псу: «Сидеть!» – и сунула ему лакомство. Пока пес радостно грыз печенье, она подошла к раковине и прополоскала рот водой, стараясь избавиться от кислого привкуса рвоты.

Щелкнул замок; несколько секунд спустя звякнула цепочка – Росс запирался на ночь. Он подошел сзади, положил руки ей на плечи и потерся носом о ее шею.

– Алек сладко спит. Ну как ты?

– Немного лучше, спасибо.

– Таблетки подействовали?

– Да, наверное. Что ты мне дал?

– Кое-что от нервов.

Веру передернуло. Почему муж упорно отказывается говорить, какие лекарства он ей дает? Как будто она ребенок.

Росс опустился на колени, заглянул ей в глаза, заставил ее высунуть язык и осмотрел его, тревожно хмурясь.

– Что там у меня?

– Ничего. – Он улыбнулся. – В постель! Но сначала я хочу кое-что тебе показать – это недолго.

Несмотря на улыбку, Вера угадала, что мужу слегка не по себе.

– Что там такое с моим языком?

Немного помявшись, Росс уверенным голосом заявил:

– Беспокоиться совершенно не о чем.

Прихватив с кухонного стола косметичку, Вера пошла по коридору следом за Россом. На стенах были развешаны гравюры с изображением исторической военной формы. Между гравюрами в скобах были закреплены щиты и мечи. Росс толкнул дверь своего кабинета. Вере стало значительно лучше, но отчего – от рвоты или от таблеток – она не знала. И сон как рукой сняло.

Росс подошел к компьютеру, уверенно пробежал пальцами по клавиатуре, и монитор ожил. Потом он включил настольную лампу, открыл свой кейс, вытащил оттуда диск и вставил в дисковод. Когда-то Вере нравилась мужская, серьезная атмосфера его кабинета, но сейчас ей было не по себе – как нашкодившему школьнику в кабинете директора.